Из Хагакурэ

Несколько лет назад в Дзиссоине в провинции Каваками проходило чтение сутр. Пять или шесть человек из провинции Тасиро пришли на службу, а на обратном пути зашли в трактир. Среди них был слуга Кидзука Кюдзаэмона, который по какой то причине не принял приглашения друзей и вернулся домой до наступления темноты. Остальные же затеяли в трактире драку с какими то людьми и зарубили их всех.
Когда поздно вечером слуга Кюдзаэмона узнал об этом, он быстро направился туда, где жили его друзья. Узнав подробности происшедшего, он сказал:
– В конце концов от вас потребуют свидетельств. Когда вы будете давать показания, говорите, что я был с вами и помогал вам рубить этих людей. Вернувшись к Кюдзаэмону, я скажу ему то же самое. Поскольку в поединке все виноваты в равной мере, меня приговорят к смерти так же, как вас. Этого я больше всего и желаю. Ведь даже если я скажу своему хозяину, что вернулся домой до темноты, он не поверит моим словам. Кюдзаэмон – очень жестокий человек. Поэтому даже если мою непричастность подтвердят свидетели, он скорее всего прикажет мне покончить с собой прямо у него на глазах. В таком случае умереть с репутацией того, кто пытался оправдать себя, будет достойно. Поскольку умереть мне придется в любом случае, я желаю умереть, будучи обвиненным в убийстве людей. Если вы не согласитесь, я вскрою себе живот прямо здесь.
Поставленные в безвыходное положение, его друзья согласились. Однако, хотя на допросе все говорили, как было условлено, в ходе разбирательства выяснилось, что слуга Кюдзаэмона не участвовал в потасовке. Следователи были очень тронуты его решением присоединиться к друзьям и высоко оценили его мужество.
Эта история была рассказана мне в общих чертах, поэтому отдельные подробности я уточню позже.



Однажды, когда Набэсима Аки но ками Сигэтакэ обедал, к нему неожиданно пришел посетитель, и он ушел из за стола, не закончив трапезу. Позже его слуга сел за стол и принялся доедать жареную рыбу, которая была на нем. Когда господин Аки вернулся и увидел слугу, тот испугался и убежал. Господин Аки крикнул ему вдогонку:
– Только презренный раб может есть то, что не доел кто то другой! – Затем он сел за стол и продолжил обедать.
Это – одна из историй, рассказанных Дзинъэмоном. Известно также, что слуга был одним из тех, кто после смерти своего хозяина совершил цуйфуку.



Ямамото Дзинъэмон всегда говорил своим слугам: «Напропалую играйте в карты! Лгите сколько угодно! Если вы прошли с человеком сто метров, и он не солгал вам семь раз, этот человек ни к чему не пригоден!». В прошлом люди всегда говорили подобным образом, потому что они заботились только о воинских подвигах и считали, что «праведный» человек не способен на великие свершения. Они также закрывали глаза на проступки людей, оправдывая их словами: «Они сделали много хорошего, поэтому…»
Люди вроде Сагара Кюма тоже прощали своим слугам воровство и прелюбодеяния, постепенно приучая их не совершать таких поступков. Сагара Кюма говорил: «Если бы не такие люди, у нас не было бы настоящих слуг».



Икуно Орибэ говорил: «Если слуга будет Думать только о том, что ему предстоит сделать в течение дня, он сможет сделать все. Приниматься нужно только за то, что можно закончить в течение одного дня. Завтра будет тоже только один день».



В то время, когда господин Набэсима Цунасигэ еще не возглавил клан, он изучал буддизм у дзэнского священника Куротакияма Тёона. Цунасигэ достиг просветления и священник собирался вручить ему печать мастера . Об этой новости узнали во дворце господина Набэсима. В это время Ямамото Городзаэмон получил приказ прислуживать Цунасигэ и одновременно присматривать за ним. Узнав о намерении священника, Городзаэмон понял, что это плохо и решил попросить Тёона не давать Цунасигэ печати мастера, а если тот откажется выполнить его просьбу, убить его. Он приехал к священнику в Эдо и вошел к нему в дом. Тёон решил, что это странствующий монах и встретил его очень достойно.
Городзаэмон обратился к священнику со словами:
– Я должен сказать вам кое что по секрету. Пожалуйста, отошлите прислугу, – и когда тот отослал, продолжил: – Говорят, что вы собираетесь вручить господину Цунасигэ печать мастера за его успехи в изучении буддизма. Однако вы являетесь выходцем из провинции Хидзэн и поэтому в общих чертах знакомы с обычаями кланов Рюдзодзи и Набэсима. У нас все сословия живут в мире, потому что, в отличие от других провинций, власть у нас переходит по наследству от одного владыки к другому. До сих пор еще ни разу не было так, чтобы владыка нашего клана получил буддийскую печать мастера. Если вы дадите печать Цунасигэ, он может возомнить себя просветленным и перестать считаться с мнением своих слуг. Великий человек от этого станет тщеславным. Я настаиваю на том, чтобы вы не давали ему печать. Если вы не согласитесь со мной, знайте, что я исполнен решимости .
Городзаэмон сказал это с неподдельной решимостью. Цвет лица священника изменился и он сказал:
– Ладно, ладно. У вас благородные намерения, и я вижу, что вы хорошо разбираетесь в делах своего клана. Вы преданный слуга…
– Нет, это не пройдет! Я понимаю ваш замысел! – воскликнул Городзаэмон. – Я пришел сюда не для того, чтобы вы меня хвалили. Не говорите мне больше ничего, а только ответьте мне на мой вопрос: отказываетесь ли вы от намерения дать Цунасигэ печать?
– То, что вы говорите, очень разумно, – сказал Тёон. – Конечно же, я не дам ему печати. – После этого Городзаэмон еще раз переспросил его и удалился.
Цунэтомо слышал эту историю от самого Городзаэмона.