О полномочиях (Из БУСИДО)

Размышляя о природе полномочий служилого самурая, замечу: есть право ведения дел, официально дарованное воину господином, но есть и бесчестное злоупотребление украденной у господина властью. Бывает и так, что господин награждает самурая малой толикой своей власти на время, но тот обманом удерживает не принадлежащую ему власть, когда господин желает вернуть её.

Вот самурай низкого ранга, молодой и недостаточно опытный воин, получает указание господина отправиться в провинцию, дабы вести там дела от имени и по поручению его. Несмотря на молодость и неопытность, будет он окружён почётом и уважением соплеменников, ибо отмечен выбором и доверием господина и находится под его защитой и покровительством. Исполняя свой долг к вящей славе господина и ради благополучия его дома и рода, самурай временно возлагает на плечи свои полно­мочия, вручённые ему господином.

И вот что я скажу: это и называется заимствованием малой толики власти господина.

Заимствовав право ведения дел и удовлетворив насущные нужды людей именем и волей господина к вяшей пользе его дома и рода, чиновник-самурай с благо­дарностью возвращает повелителю своему чрезвычайную часть дарованных ему полномочий, не требующихся ему для подобающего исполнения служебного долга и в соответствии с занимаемым им постом и положением. Бывает и так, что, стяжав приязнь и благорасположение господина на поприще правления именем и волей повелителя, чиновник не желает расстаться с дарованной ему властью.

Это и называется похищением влас­ти, временно дарованной ему господином.

Просвещённый властитель и мудрый военачальник наделяют должными пол­номочиями верных и преданных слуг, чтобы упрочить своё положение - это и называется даровать власть. Быть беде, если, даровав власть и оставив в неведе­нии чиновника, как долго будет тот владеть правом вести дела, господин со временем не изымает у наместника своего чрезвычайную часть полномочий, не требующихся тому для подобающего исполнения служебного долга. С годами становится всё труднее обуздать дорвавшегося до власти чиновника, и власть господина, по сути, присваивается бесчестным слугой. Вот это и называется беззастенчиво обокрасть господина и узурпировать его власть.

Бесчестье и позор для господина быть обворованным собственным слугой своим, ибо ждут его самого, семью и весь род его убытки, напасти и злополучия. Слуга, возвысившийся кражей власти у повелителя, наносит урон достоинству, чести и гордости господина. Может случиться и так, что самураи, несущие службу свою не за страх, а за совесть, станут полагать, будто возвышение чиновника и всё прочее, вершащееся в их доме, творится волей и желанием господина. Найдутся среди воинов и такие, кто станет добиваться благосклонности бесчестного чиновника, забывая о долге верности своему господину.

Со временем дорвавшиеся до власти управители и столоначальники, потеряв всякий стыд, перестанут почитать гос­подина и домашних его - и не будет в этом доме воинов преданных, честных и верных единожды данной клятве. А случись смута или волнения, не будет в доме военачальника-самурая, кто спра­вится с напастью и защитит господина и семью его?

И вот ещё что: воины, искренне привязанные к господину, служилые саму­раи высшего ранга и те, кто, не занимая высоких постов и должностей, служат верно и добросовестно, со временем окажутся под пятой бесчестного, обворовавшего своего благодетеля и повелителя; многие осознают, что происходящее неправильно и неблагоразумно, однако никто из них не зайдёт так далеко, что­бы дать знать об этом господину, пред­почитая возмущаться и негодовать в кругу соратников, шептаться, ворчать и обсуждать происходящее с преданными и близкими друзьями. И нет возможности для господина узнать, что творится под крышей дома его, как зреют предательство и измена в лживом сердце человека, кого некогда наградил он малой толикой своей власти.

Неведение и неосведомлённость неизбежно приведут к тому, что господин станет ошибочно полагать, будто бы дела и поступки бесчестного слуги его верны и дальновидны. И настанет день, когда станут домочадцы, воины и слуги корить господина, упрекать за небрежение в выборе человека достойного и преданного, навлекшее убытки, напасти и злополучия на семью и весь дом его. Каждый скажет, что не подобает господину и военачальнику вести себя столь опрометчиво, неосмотрительно, недальновидно и неблагоразумно.

И в довершение всего, бесчестный слуга, не боящийся отныне ни глаз, ни ушей господина, пренебрегающий мыслями и чувствами домочадцев его и служилых людей, станет ублажать мздоимцев, расходовать господские припасы на подарки своим приспешникам в расчёте на ответные дары и подношения, и тешить гостей, услаждая их яствами из господских кладовых. Бесчестный ведёт дела господина так, будто всё его - это его, а всё господское - его тоже.

Вот почему припасы исчезают, а деньги тают; вот почему господин его нища­ет, а дом и род его скудеют изо дня в день. И это ещё одна из тех утрат, что ждут хозяина и господина неосмотрительного, недальновидного и неблагоразумного, дозволившего обобрать себя бесчестному пройдохе и плуту.

Тому, кто уразумел, как бесконечно добр его господин, одаривший слугу доверием, благорасположением и приязнью, пристало быть почтительным и предупредительным, надлежит обуздывать гордыню и служить господину не за страх, а за совесть, дабы прославить добродетели господина своего. Как говорили мудрецы древних времён: «Верный и преданный знает одного господина своего и забывает о собственном «я»...»