О военной службе (Из БУСИДО)

И вот две составляющие службы самурая - военное дело и фортификация.

В годину войны, когда преломляются копья и иззубриваются мечи, когда ба­талии и сечи идут кровавой чередой день за днём, неделя за неделей, месяц за месяцем, а одно побоище сменяется другим, когда нет и дня передышки, некогда воину перевести дух и оглядеться.

И тактика боя и стратегия сражения зависят и от того, как глубок крепостной ров и насколько прочна кладка башен, как высок земляной вал и насколько крепки форты. Подготовка к бою - труд изнуряющий, труд изматывающий, когда воины всех рангов гнут спины на фортециях от зари до зари.

В дни мира, когда не застят лик солнца тысячи и тысячи смертоносных стрел, нет нужды воинам возводить защитные или осадные укрепления, посему и несут они предписанную им службу по охране дома господина и семьи его, обходят дозором владения господина, служат посланниками, где поставит их господин.

Непосвященные думают, что это и есть главная обязанность рыцаря, однако наипервейшим долгом воина и в дни мира остаётся постижение боевых искусств и фортификации. Когда сегун ожидает от слуг своих - даймё исполнение долга самурая, но не на поприще воинском, а в делах сугубо мирских, не пристало им роптать на непомерные расходы, тяжким бременем ложащиеся на дома их и при­нуждающие их урезать себя и содержа­ние воинов своих. И вот почему. Ропщущий и скаредный забывает о том, что главная обязанность и долг самурая как раз таки и заключаются в том, чтобы служить господину и в дни мира и в дни войны так, как он сам того пожелает.

Тот, кто пренебрегает будничными обязанностями воина - будь то охрана дома господина или дозорная служба, как бы, не самурайское это дело, я-де покажу себя на поле брани, - совершает великую ошибку. И вот почему. Недостоин звания воина тот, кто с небрежением относится к делам повседневным и, сказавшись больным, без зазрения совести перекладывает их на плечи новобранцев и воинов ранга низшего. Не­подобающе ведёт себя тот, кто, отправив­шись в путь по воле господина, не желает молча и терпеливо переносить тяготы и лишения дальних странствий и делить бре­мя расходов с сотоварищами, не опасаясь их молчаливого неодобрения. Достоин презрения тот, кто даже во время короткой и необременительной поездки по поручению господина, позволяет себе брюзжать и во всеуслышание сетовать на плохую погоду, заставляющую его мокнуть под дождём по два раза на день. Плох тот самурай, кто исполняет свой долг неподобающе, нерадиво, бестолково и дурно, посему и уподоблю его воину, облачённому в доспехи, с мечом на поясе, и мнящему себя воителем по платью, а не по духу.

Воины прошлых времён, рождённые в эпоху Сражающихся Провинций, принимали бой с гордо поднятой головой, стиснув зубы и устремляясь на врага в доспехах, раскалявшихся под лучами безжалос­тного солнца, или в продуваемых зимними ветрами, леденящими плоть и кровь, пан-цирях-когусоку. Их секли дожди, порошили снега, но и в чистом поле, и в заснеженных горах спали они, подложив под головы латные нарукавники-котэ, обходясь горсткой риса и глотком ключевой воды. Они не знали мирной жизни, мужая и старея в кровавых боях, растянувшихся на долгие и долгие годы всей их жизни.

Размышляя о воинах прошлого и ве­ликих деяниях их, надлежит поклониться светлой памяти их и возблагодарить судьбу за годы мира и благоденствия, выпав­шие на нашу долю.

Откидывая полог удобного ложа и вывешивая на ночь москитные сетки, укрываясь стёгаными одеялами и облачаясь в ночное платье, наслаждаясь вкусной и сытной едой, помните о тех, кто прожил жизнь, полную невзгод и опасностей, и положил живот свой за господина. И вот почему. Непозволительно воину нынешнему сетовать на обременительность обязанностей повседневных, памятуя о скромности, стойкости и неприхотливости героев дней минувших.

Говорят, что в стародавние времена ил великий самурай по прозвищу «Луч­ник», начертавший на стенах своего скромного жилища четыре иероглифа: «Всегда на поле брани». И это я говорю в назидание воинам молодым и дерзновенным, жаждущим достойно служить господину и в дни мира, и в дни войны.