Спортивный клуб Сакура
Вход    Регистрация

Боксеры против стеночников

Из архивов админов сайта:

СТЕНОЧНИКИ ПРОТИВ БОКСЕРОВ

Бокс как спортивное единоборство (а не компонент рукопашного боя) появился в России в 90-х годах XIX века. Практически никто из знаменитых боксеров дореволюционного периода русским кулачным боем не занимался. Это не удивительно, если учесть, что в своем большинстве они были натурализованными «европейцами»: Иосиф Граве, Михаил Кистер, Гвидо Мейер, Эрнст Лусталло. Однако известные российские боксеры «второго поколения» - Градополов, Емельянов, Лушев, Никифоров, Харлампиев-старший - тоже не ощущали необходимости дополнения своей подготовки «стеночными» приемами (хотя кое-кто из наших, но не их современников пытается утверждать обратное). А ведь они могли оценить достоинства еще живого тогда (правда, выходящего уже из широкого обихода) народного кулачного боя куда лучше, чем мы.

Боксеры против стеночников

Только один знаменитый боксер из числа тех, кто вышел на ринг до Первой мировой войны - Нур Алимов (боксерский псевдоним «Кара-Малай») - прошел в юности школу стеночных боев. Но он был... татарин по национальности, выросший в русской слободе. Да и ему «ставил» удары и защиты тренер английского бокса. Из-за этого Алимов оказался впоследствии пропагандистом «староанглийской» школы и противником остальных российских боксеров, предпочитавших американизированный стиль...

Между тем, стеночный бой фактически дожил до появления физической культуры и спорта современного
образца. В первые послереволюционные годы советская действительность способствовала гораздо более уважительному отношению к народным видам единоборств, чем это было когда-либо раньше или позже. В то время была популярна концепция массового спорта, а поскольку знатоков спортивной «классики» не хватало (она, к тому же, считалась «буржуазной»), постольку стеночные бойцы участвовали в турнирах наравне с боксерами. Во всяком случае, в первой половине 20-х годов.

В дореволюционный период в официальных соревнованиях по боксу высокого уровня участвовал только один кулачный боец, некто Бурханик, из Смоленска. Бой с его участием состоялся в начале 1914 года, и в матче Бурханик был столь серьезно травмирован (его кровь обрызгала зрителей первого ряда), что представители общественности выступили в печати с требованием запретить бокс в России! Однако в 1914 году у государства нашлись дела поважнее, чем регламентация спортивных соревнований. После революции кулачники встречались с боксерами часто, но схватки между ними обычно выявляли перевес бокса над стенкой. Что и должно было быть, так как подобное превосходство действительно имело место, хотя нынешним русским «стилистам» крайне неприятны подобные утверждения.

Впрочем, слово очевидцам. Вот как выглядит такой поединок в описании одного из первых (и самых славных) чемпионов, вышедших на ринг после революции - К. Градополова:

«...Среди участников чемпионата были боксеры из Кольчугина, небольшого городка Владимирской области. В то время да еще в Кольчугине вряд ли могли найтись хорошие спортсмены. Безусловно, они во многом уступали москвичам, и поэтому при встречах на ринге относиться к ним следовало снисходительно. Этого требовала простая гуманность, и мы решили быть внимательными к молодым спортсменам и не отбивать у них охоты к боксу.
Из приехавших кольчугинцев мне по жребию «достался» известный местный «стеношник» Владимир Лебедев. Я решил провести с ним бой возможно «деликатнее», тем более что на судейской коллегии ко мне подходило несколько человек с такой просьбой.
Выйдя на ринг, я пожал руку своему противнику. Передо мной стоял крепкий, мускулистый парень с задорным лицом. Видно, недаром он слыл лучшим бойцом на местных «стенках».

«Ну что же, покажу тебе превосходство боксерской техники над твоими бойцовскими качествами», - подумал я и «повел» с ним «тонкую паутину», состоящую из финтов и легких ударов. Щадя самолюбие противника, я не наносил ему сильных ударов. Так продолжалось минуты две. Все шло хорошо, но парень, видимо, недооценил мою корректность и принял ее за слабость. В то время как я стремился показывать «превосходство техники над нерганизованной силой», парень думал о более реальных вещах.

В результате я получил звонкий удар из числа тех, которые известны под названием «справа по уху». Удар был несильный, но настолько звонкий, что его слышал весь зал. Раздался смех зрителей, любящих подмечать забавные моменты.
Авторитет бокса был унижен. Деревенская грубость взяла верх над утонченной боксерской техникой. Парень просто решил уложить меня. «Так вот как ты платишь за благородство?! Ну что же, начнем с тобой другой разговор! Теперь уже речь не обо мне...»
И я ударил.

Когда судья на ринге отсчитал до десяти и предложил моему противнику встать, тот вообразил, что бой еще не окончен, и, не поднимаясь, полез под канаты, чтобы скрыться в раздевалке. Очевидно, он имел слабое представление о правилах бокса.
Этот матч был хорошим уроком мне и моему противнику.

Как же могло случиться, что я получил такой нелепый удар? Здесь есть над чем подумать. Вести бой с сильным необученным «драчуном» не такое уж легкое дело. Если боксер в своих действиях проявляет какие-то закономерности, обусловленные рациональными движениями техники, то «природный драчун» действует стихийно и от него можно ждать самых необычных ударов. В бою с ним не знаешь, откуда, куда и в какой форме пойдет удар, что мешает предугадать хаотические действия «драчуна». Но они обычно не умеют защищаться и всегда становятся легкой жертвой боксера”.
Замечание наиважнейшее! Градополов все-таки относился к тем, кого следует называть Мастером.

Если взглянуть на поведение Лебедева без иронии, опасения его станут более понятны: в стеночных боях того времени действительно не били лежащего -но лишь по-настоящему лежащего пластом; при малейшей попытке встать он мог бьыть атакован вновь.
боевых искусств. Поэтому даже апломб бесспорного победителя вкупе с определенным столичным снобизмом не помешали ему увидеть ряд достоинств «стеночного стиля» (именно стиля, а не школы, о школе речи нет).

Интересно, что есть и «контрольные», независимые воспоминания об этой схватке, оставленные Я. Брауном (последний, несмотря на сверхтипичную «английскую» фамилию, бокс изучал отнюдь не в Англии). Браун тоже стал Мастером боевых искусств, но лишь несколько лет спустя. А во время этого боя он... ничего не понял! Единственное, что он увидел - это грубый, неклассический удар Лебедева и немедленно последовавшее возмездие. Победу «настоящего » боксера он воспринял как нечто естественное.

Пожалуй, он был прав - но сам победитель расценил данный бой не столь однозначно...

Добавим, что в этом случае боксер и стеночник сражались не только по боксерским правилам (категорический запрет пинать поверженного как раз одно из них), но и в более привычных для боксера условиях: один на один. При таких обстоятельствах спортивный бокс с его развитой защитой и умением тактически грамотно строить бой обязательно должен взять верх. В случае боя одного против многих - тем более. А вот в условиях боя «многие против многих» (т.е. фактически - «стенка на стенку»!) данные преимущества конечно не исчезнут, но станут менее весомыми, поскольку опасность «стихийных» ударов в этих условиях возрастает - впрочем, не становясь единственно весомым фактором.

Вот если бы дошлифовать искусство нанесения таких ударов (да и защиты) при помощи развитой техники... Увы, это будет уже не стеночный бой: сочетание «природности» и рациональности - это тот уровень «высшего пилотажа», который реализуется только в условиях Школы. А чисто народные единоборства (русские ли, индейские ли), хотя и предполагали определенное обучение и тренированность, на уровень Школы, как правило, не выходили - для этого требовался ряд дополнительных условий.

И наши отечественные бойцы из народа осваивали хорошо оформленные приемы атаки и защиты, лишь приобщаясь к развитым школам - бокса, спиридоновского либо ощепковского самбо...

Тем более интересно, что с 1922 по 1926 год титулом чемпиона СССР по боксу фактически обладал не боксер, а кулачный боец стеночного образца - А. Анкудинов!

Присмотримся внимательнее к этому человеку. Ведь история его становления как бойца и тактикотехнические особенности решающих поединков описаны очень подробно, описания эти сравнительно недавние, да и сделаны они не фольклористами или этнографами, а профессионалами ринга - не только наблюдавшими за боями Анкудинова, но и участвовавшими в них. Пожалуй, Градополов не спасовал бы и в этом случае: он был одним из энтузиастов «группового бокса». Но это и показывает, что он представлял собой нечто большее, чем боксер-спортсмен.

‘" Формально титул «советского чемпиона» за ним был признан лишь в конце этого периода - в 1926 г.; прежде это звание тоже считалось «буржуазным»
Уроженец Тверской губернии, Анкудинов еще в юности стал лидером местных кулачных бойцов. Во время Первой мировой войны он попал в немецкий плен. Так как это была Первая (а не Вторая) из мировых войн, пленные содержались относительно неплохо. Одной из постоянных деталей их быта являлись спортивные соревнования друг с другом или даже со спортсменами из числа немецких солдат. Особенно популярны были кулачные бои по боксерским правилам. Основной тон в них задавали пленные англичане, но российская община тоже регулярно выставляла своих бойцов, в том числе Анкудинова.

Каковы были его успехи в тех схватках совершенно неизвестно.* Вероятно, неплохие, раз он являлся их постоянным участником. В любом случае, противостояли ему не профессиональные боксеры (хотя - как знать? Ведь и Харлампиев-старший тоже побывал в немецком плену) - да и пик мастерства Анкудинова был еще впереди...

После возвращения в уже советскую Россию он продолжал карьеру кулачного бойца. Равных Анкудинову в его весовой категории не было (хотя лишь в послереволюционной неразберихе он мог сойти за средневеса: его вес «плавал» между 80 и 90 кг, что более подобает бойцу-тяжеловесу).
Конечно, ему пришлось перенять кое-что из боксерской техники, однако Анкудинов по всей манере боя так и остался «стеночником». В боксерском мире он был известен под спортивным псевдонимом «Папаша»: не за возраст (чемпионских высот достиг в 24 года), а именно за патриархальную, «деревенскую» манеру поведения, в том числе на ринге.

Папаша вполне соответстсвовал трафаретным представлениям о «русском медведе». По рингу он передвигался неторопливо, шагом с опорой на полную ступню - «игра ног» была для него совершенно не характерна. Стойка у него была, фактически, лишь одна - та, что изображена на иллюстрации.
Один из пропагандистов «русского стиля» (все тот же А.Грунтовский), говоря об Аркадии Харлампиеве, утверждает, чтот тот «...боксировал без «сгрудки», что говорит об его отрыве от традиции!” (т.е. традиционной в российском кулачном бою открытой стойки). О традициях Харлампиева сказано раньше; другие же боксеры-стеночники рвали с открытой стойкой потому, что она не обеспечивала защиту! Необходимость защитной стойки можно «превзойти» индивидуально, как это сделал советский боксер В. Попенченко (которого чуть ли не постановлением ЦК заставляли соблюдать «правильную» стойку). Можно «перерасти» ее и на уровне школы - такой, как «школа пьяницы», где удары противника как бы сами «уносят» бойца с линии атаки. Но такие школы - это уже поздний побег, появляющийся только на мощном стволе боевых искусств.

Цитируемые в разных источниках воспоминания противоречивы. По одной версии, противники (особенно французы) «обижались», когда он бил в полный контакт, настаивая на дозированных ударах по правилам товарищеских матчей. По другим - Анкудинов едва «достаивал» до конца боев даже с любителями, а в единственной схватке с профессионалом на победу и не рассчитывал, высшим достижением (и правда немалым!) считая то, что избежал проигрыша нокаутом. Возможно, впрочем, что было и то, и другое. К тому же это - «воспоминания воспоминаний», полученные из вторых-третьих рук; мемуаров Анкудинов не писал.

Единственная параллель: российские стеночники, действительно порой сходились в состоянии, весьма отдаленном оттрезвого; правилами боев это было запрещено, но и ведь «заначки» в кулаках запрещались..
искусств, включающем множество иных стилей, не заметить которые совершенно невозможно. Приписывать подобные достоинства русскому кулачному бою - верх нелепости.

Что и подтверждается стилем боя наших стеночников.Анкудинов нуждался в сравнительно «закрытой» позиции, но о том, чтобы «перерасти» ее, речь не шла. Однако по возможности он предпочитал не защищаться, а нападать. Нокаутирующей силы удары он наносил не слишком прицельно, зато обеими руками почти с одинаковой эффективностью. (Некоторые современники предполагали, что Анкудинов был «скрытым левшой» - редкая и очень опасная категория боксеров).

Эти удары, как и стойки уже не относились к числу «стихийных». Папаша в схватках с сильными противниками был вынужден отобрать несколько наиболее оптимальных движений. Но и к приемам боксерской классики они не относились. Коронные удары Анкудинова представляли нечто среднее между хуком, свингом и апперкотом - широкие, даже размашистые движения по дуге сбоку или снизу.

Боксеры против стеночников

А. Анкудинов. С фото 1925 г.

Сериями и комбинациями ударов Анкудинов пренебрегал категорически.
Наиболее типичный для него стиль боя - бескомпромиссная, но не скоростная, а «теснящая» атака. Неспешно шагая по рингу, «русский медведь» постепенно перемалывал противника, даже если его замахи не попадали в цель. Необычная выносливость и мощь телосложения позволяла Анкудинову терпеть удары в соотношении даже большем, чем «три на один». В конце-концов один или два удара Папаши достигали цели - и на этом бой обычно кончался, потому что это были именно те удары, которые вышибают изразец из печи. В современной терминологии боксер такого стиля называется «файтер» что, собственно, и значит - «боец».

Иногда неплохие (по любительским меркам) боксеры в период 1922-26 гг. навязывали ему свой стиль боя, но настолько увлекались своим кажущимся - а порой и действительным - техническим превосходством, что пропускали его удар - и сразу оказывались на полу.

Помимо того, что «Природный боец» (другое прозвище Анкудинова) «терпел» удары, были у него все-таки и защитные приемы. Впрочем, защита его была не вполне типичной как для бокса, так и для «стенки». Финтов и уходов с линии атаки нет, зато есть уклоны и нырки (похоже, именно тут сказалось боксерское влияние). Им не применялась защита отскоком или отшатыванием, довольно характерным для некоторых стеночных бойцов. Кроме того, фактически не использовались стопорящие или отводящие блоки: вместо них «природный боец» осуществлял простое подставление под удар бицепса, плеча или прижатого к телу запястья... (Мы можем порекомендовать такой метод далеко не каждому читателю - даже из числа поклонников «русского стиля»; для этого требуется анкудиновское телосложение...)

Папаша предпочитал довольно значительную дистанцию боя. Это, на первый взгляд, родит его с бывшим стеночником Кара-Малаем, но внешнее сходство обманчиво. Алимов в боксе сражался по староанглийской методике, он был «боксер- фехтовальщик», что и обуславливало его нелюбовь к ближней схватке. Анкудинов же вовсе не стремился переиграть противника на «дистанции шпаги», которая предполагает маневренно-комбинационный бой и высокую точность попадания. Оптимальной для него была дистанция, допускающая удар без подшагивания, т.е. в современном понимании - средняя.

Будем надеяться, читателей не утомило столь длительное описание. Просто из более ранних источников мы с таким трудом извлекаем даже самую мелкую подробность, которая позволяет нам понять специфику русских кулачных бойцов. Анкудинов же - единственный, о технике которого известно практически все!

Однако победы в соревнованиях 1922-26 года - еще не конец его истории...

Если бы непосредственно после этого «природный боец» ушел с ринга - легенда о непобедимом стеночнике навсегда осталось бы в анналах российского боевого искусства. Но во второй половине 20-х годов плеяду сторонников «массового спорта» сменили хорошо обученные и подготовленные боксеры, младшие ученики немногих оставшихся в СССР дореволюционных мастеров (таких, как Лусталло, Граве и Гетье, Уманец, да и Харлампиев), которые только присутствовали на тренировках, когда началось триумфальное шествие Анкудинова по рингам страны. Это были боксеры- профессионалы (в то время их и не считали нужным объявлять «любителями»), многие из которых примерно соответствуя Папаше по весовой категории, не могли избежать встреч с ним...

Любопытно, что даже в среде таких профессионалов одно время бытовала явная недооценка файтеров, базирующаяся как раз на опыте встреч с кулачными бойцами «из народа». Последние довольно часто пытались использовать против боксеров не только «стихийность», но также огромную силу своих ударов и способность держать удары противника. Но к успеху эта тактика обычно не приводила - ни в спортивных, ни в «приближенных к боевым» условиях. Идолом отечественного профессионального бокса поэтому стала «техника», о которой тогда говорили с таким же придыханием, как сейчас о «внутренней энергии». (Мы не отрицаем ни того, ни другого: просто абсолютизация какого-либо параметра боевого искусства всегда приводит к однобокости). Пример Анкудинова воспринимался как исключение, подтверждающее правило. Воистину: нет пророка в своем отечестве...

Однако еще в период чемпионства «Папаши» в Москве с короткой программой выступил некий Тедди Сангвина - «гость из-за рубежа». Это был боксер с весьма низким рейтингом по международной табели о рангах, но - файтер! К огромному изумлению обеих сторон (Сангвина, зная свой не очень высокий уровень, ни на что особенно не рассчитывал) он, обладая приличной техникой боя при очень большой силе и умении держать удары, сумел преподать суровый урок ряду блестящих «технарей», даже из числа профессионалов. Им просто не удавалось проявить свое преимущество: они оказывались сбиты с ног в первые же минуты.

С лучшими мастерами отечественного боя Тедди все же не совладал - но ведь сам-то и не был таким мастером... Тогда-то профессионалы советского бокса осознали: такие, как Анкудинов - не исключение, а правило, пусть даже непривычное. А это значит, что к его стилю следует подобрать ключ.
Чем же закончились их встречи?

Практически все они с большим уважением вспоминают о стойкости, мужестве и силе Анкудинова. Но не менее показателен и результат: с каждым из профессиональных полутяжеловесов «Природный боец» провел по нескольку схваток - и абсолютно ВСЕ эти бои проиграл.
Несколько схваток с каждым участником объясняются тем, что дух Анкудинова не был сломлен, он пытался взять реванш - но не преуспел... Упомянутый выше Градополов, который, кстати, едва дотягивал до нижнего предела полутяжелой весовой категории, встречался с Анкудиновым четырежды - и четыре раза одерживал победу (правда, большей частью по очкам, лишь однажды умудрившись сшибить своего могучего противника в нокаут).
Причина поражений последнего из великих стеночников кроется прежде всего в том, что даже один-два решающих удара по хорошему профессионалу ему нанести уже не удавалось. Напротив, их удары обычно достигали цели - и сила их была такова, что от таких попаданий не спасала ни примитивная защита, ни даже богатырская выносливость. Особенно плохо приходилось Анкудинову, когда противники навязывали ему ближний бой - в таких случаях не срабатывали даже применяемые им элементы защиты, а контратаковать он тоже не мог: его вариант стеночного стиля не давал навыка коротких резких ударов, оптимальных для ближней схватки. Но и в такой ситуации «Природный боец» сражался до конца и ЛЕГКОЙ жертвой боксера не становился.

И все-таки слова насчет «неумения защищаться» правда. Во всяком случае, это уменье было выражено гораздо слабее, чем искусство нападения. Уже в 30-х годах, на последнем этапе существования русской «стенки», отмечены такие ее видоизменения, как бой «раз на раз», когда вместо свободной схватки практиковался поочередный обмен ударами вообще без попыток отбива или уклонения - до тех пор, пока один из противников не свалится. (Мы знаем, что подобная проба сил иногда характерна и для систем, имеющих виртуозную защиту. Но здесь скорее иная тенденция: уменье держать удар ценится как раз потому, что искусство защиты развито слабо. Эта тенденция существует по меньшей мере с 16-го века...)

***

Таким образом получается, что и тут мы сталкиваемся с неповторимым советским колоритом. Когда развитые системы единоборства объявляются «буржуазными», ставка (правда, неосознанно) делается на якобы свободные от этих недостатков народные разновидности. Но стоит спорту стать важным фактором большой политики - и запрет с «олимпийских видов» снимается, после чего они более или менее естественно возвращают свои позиции, оттесняя народные стили на периферию, а то и в небытие.

Но все-таки именно кратковременная легализация стеночного боя (пусть в полубоксерском обличьи) вдохнула новую жизнь в российский бокс, заставила вспомнить, что кроме набора приемов - действительно, совершенно необходимых - существует также дух единоборства, с его «стихийностью» и «непредсказуемостью».

В те времена среди мастеров ринга был сформулирован принцип: «С боксером - бейся, с бойцом - боксируй». Под «бойцом» тогда подразумевался именно стеночник, не отягощенный приемами, но опасный как раз «хаотичными действиями».

Даже после исчезновения стеночного боя как такового этот принцип сохраняет свое значение...

* * *

Все это достаточно хорошо известно. Зачем же, однако, современным творцам всех разновидностей «русского стиля» изощряться в создании «оригинальных» школ, да еще тратить силы на доказательство их древности?

Прежде всего они рвутся облить грязью восточные единоборства, а из них в первую очередь - каратэ. Именно на этом построена их техника и идеология. Что ж, разберем некоторые аргументы.

«Каратэ не приспособлено к условиям России, к бою на льду и снегу, это - тропический вид единоборства» - Ну, это просто неприлично. Первый в советской истории фильм с участием каратистов («Гений дзюдо» А. Куросавы) показывал именно J «зимнюю» дуэль. Япония и Китай - страны гористые, там не редкость и снег по грудь, и обледенелые склоны. А много ли снега в наших городах?

«Каратэ анатомически не пригодно для высоких и широкоплечих славян». Приведем прямую цитату: «Имея меньший вес и мышечную массу, японец должен вложиться в удар, сконцентрировать в нем всю мощь для достижения разрушительного эффекта... Славянину же, чтобы сбить противника с ног, отправить его в нокдаун, достаточно было и нефиксированного удара с проносом» (И. Лебедев, «Невидимое оружие»).

Из этого следуют выводы, что, ежели нефиксированный удар быстрее фиксированного, то русский стиль обладает большей «скорострельностью». Верно. Однако, во-первых, невысокие японцы сражались против японцев же, так что шансы были равны. Во-вторых, каратистский удар отправлял не в нокдаун, а в небытие - даже сквозь доспех. В Японии, а тем более в Китае, нефиксированные удары хорошо известны, их только не применяют в реальном бою.

Мастер внутреннего стиля на показательных выступлениях, продолжая движение «сквозь» противника без фиксации, отбросит его на несколько метров. В бою результат окажется совершенно иным: его противник останется на месте, но будет убит. Таким же образом и с той же целью часто бьют «с проносом» каратисты школы кёкусинкай, обладающие немалой мышечной массой.

Если же говорить не об энергетике, а о механике, то это тоже очередная попытка выдать нужду за добродетель. Фиксированный удар имеет ряд достоинств, которые не помешают ни при каком телосложении. Однако он сложен в исполнении и требует значительной квалификации, не всегда достижимой на «народном» уровне. (Ну и, конечно, тут попытка польстить читателям, чье «национальное телосложение», вдобавок ко всему, совпадает с принятым каноном мужской красоты).

Вообще, создается впечатление, что основатели всех школ славянских единоборств в свое время не очень глубоко познакомились именно со спортивным каратэ и кик-боксингом (иногда его называют «боевым», «контактным», но это - спорт в худшем смысле этого слова; то самое «дзюцу», которое мешает появлению «до») и теперь строят свои системы «от противного», будучи уверены, что их скромный опыт исчерпывает всю сущность кэмпо.

Григорий ПАНЧЕНКО (кэмпо 4'96)
16-02-2012, 16:49
Просмотров: 5 674
Печать Нашли ошибку?  
Уважаемый посетитель, Вы зашли на сайт как незарегистрированный пользователь. Мы рекомендуем Вам зарегистрироваться либо зайти на сайт под своим именем.

Добавить комментарий

    • bowtiesmilelaughingblushsmileyrelaxedsmirk
      heart_eyeskissing_heartkissing_closed_eyesflushedrelievedsatisfiedgrin
      winkstuck_out_tongue_winking_eyestuck_out_tongue_closed_eyesgrinningkissingstuck_out_tonguesleeping
      worriedfrowninganguishedopen_mouthgrimacingconfusedhushed
      expressionlessunamusedsweat_smilesweatdisappointed_relievedwearypensive
      disappointedconfoundedfearfulcold_sweatperseverecrysob
      joyastonishedscreamtired_faceangryragetriumph
      sleepyyummasksunglassesdizzy_faceimpsmiling_imp
      neutral_faceno_mouthinnocent
Кликните на изображение чтобы обновить код, если он неразборчив